Я родился 3 ноября 1959 года в небольшом городе Спонга – это к северу от Стокгольма. В детстве был очень спокойным, тихим и болезненным, постоянно страдал от аллергии. Спортом не занимался вообще. Пока мои одноклассники ходили по спортклубам и дискотекам, я сидел за учебниками или играл на тромбоне в школьном оркестре. Однако, лет в 12 я заинтересовался каратэ и пересмотрел все фильмы с Брюсам Ли, перечитал массу книг по боевым искусствам и однажды пришел в клуб каратэ Кёкусинкай – жесткого контактного стиля. Вот там-то я и нашел все то, что мне не хватало. Не знаю, как я выдерживал поначалу нагрузки, которыми славится Кёкусинкай, но втянулся и стал тренироваться как одержимый. На тренировки приходил уже разогревшись и сразу начинал спарринговать. Мне так понравился жесткий поединок, что я даже начал искать приключений на улицах окраинных кварталов Стокгольма. Доски и кирпичи колол сотнями. Словом, мои родители решили, что я просто сошел с ума. После нескольких удачных выступлений на соревнованиях меня заметил обладатель пятого дана англичанин Брайан Фиткин, руководивший центральной стокгольмской школой Кёкусинкай. Я стал тренироваться у него, в 1977 году выиграл чемпионат Швеции и удерживал этот титул три года подряд. В 1979 году я победил на открытом чемпионате Великобритании, а несколькими месяцами позже, на чемпионате мира в Токио стал финалистом, проиграв в дополнительное время известнейшему Макото Накамуре. Если учесть, что чемпионаты мира в Кёкусинкай проводятся лишь в одной весовой категории – абсолютной, - и проходят только в Японии, где судьи исключительно японцы, иностранцев всячески засуживают, то легко понять, что я был на седьмом небе от счастья. Год спустя я стал капитаном сборной Швеции, и мы выиграли чемпионат Европы, а в 1981 году повторили свой успех.

Тем временем я неплохо закончил школу, поступил в Стокгольмский Королевский Технологический Институт, попутно подрабатывал вышибалой в нескольких ночных клубах. Несмотря на мои физические данные – рост 198 см, вес 109 кг., находились желающие помериться со мной силами, о чем они потом жалели. Затем я получил стипендию в Сиднейском Университете, год проучился в Австралии и еще умудрился выиграть открытое первенство этой страны. Оттуда я собирался ехать в Бостон: мне предложили стипендию в престижнейшем Массачусетском Технологическом Университете, что открывало путь к званию доктора наук. Но в Бостон я так и не попал... На открытом чемпионате Австралии меня заметила королева диско Грейс Джоунс - ей как раз предстояло турне по зеленому континенту, и она предложила мне стать ее телохранителем. Я согласился, вскоре между нами возникли очень близкие отношения, и именно благодаря ей я получил в 1985 году небольшую роль в фильме “Вид на убийство” из сериала о Джеймсе Бонде. Опять же благодаря Грейс я завязал массу полезных знакомств, так что без нее моя карьера в кино вряд ли бы состоялась. В этом же 1985 году я начал сниматься в фильме “Рокки-4”, который и принес мне мировую известность. Но получил я эту роль с трудом. Когда я в первый раз пришел к Сталлоне, он сказал, что ему нужен человек потяжелее и помускулистее. Я стал усиленно набирать вес, полностью забросив каратэ, и переключился на бодибилдинг, которым до этого не занимался никогда. Через два месяца я получил роль. А за неделю до выхода картины на экраны, Сталлоне позвонил мне и сказал: “Запомни мои слова. Сейчас тебя не знает никто, а через неделю ты будешь звездой”. Как показало время, он оказался прав.

Я очень благодарен Сильвестру, который на съемках так натерпелся от меня. Он постоянно стремился к тому, чтобы на экране все выглядело, как в жизни. Когда мы начали отрабатывать сцены поединков, Сталлоне сказал мне, чтобы я бил всерьез, иначе на экране будет видно, что мы подыгрываем друг другу. Хоть Слай и понимает в боксе, после первого же съемочного дня он оказался в больнице с двумя сломанными ребрами и множеством синяков. Конечно же, все это я сделал не со зла. “Рокки-4” принес мне мировую известность, но закрепил за мной репутацию тупоголового здоровяка, который на экране только и может, что махать руками и ногами. Хотя еще до “Рокки” я начал брать уроки актерского мастерства и время от времени беру их до сих пор. И все-таки ролей мускулистых идиотов избежать не удалось. Так было и в “Повелителях Вселенной”, и в “Красном скорпионе”, и в “Палаче”, и в “Ангеле тьмы”. А ведь даже в этих лентах я совсем не хотел показывать на экране каратэ – я хотел играть. Но меня никто не слушал, и я брал то, что давали, понимая, что все эти фильмы – в Голливуде их называют action films, т.е. фильмы действия – работают на мою популярность.

Вообще-то в Голливуде мне поначалу было нелегко. Там сложно существовать, там высокие требования, постоянное напряжение. Я чувствовал себя неуверенно. И, качаясь, наращивая мышцы, я словно укреплял барьер, отгораживающий меня от этого чужого мира. Перед съемками “Рокки” я буквально жил в зале, доведя свой вес до 115 кг.

Потом я попривык, стало полегче. Поступило предложение сняться вместе с Брэндоном Ли в фильме “Разборки в Маленьком Токио”. Сценарий мне понравился. Я до сих пор считаю, что мне досталась там очень хорошая роль. В этом фильме я играю офицера лос-анжелесской полиции по имени Крис Кеннер, который родился и вырос в Японии. Когда ему было 9 лет, его родители были убиты членами якудза, японской мафии. Кеннер свободно говорит по-японски, живет в окружении японцев, мыслит как японец, ведет японский образ жизни, занимается боевыми искусствами. И поэтому он единственный белый полицейский, работающий в азиатском районе города. Мне и моему напарнику, которого играет Брэндон, предстоит борьба с ростом преступности в районе под названием “Маленький Токио”, где мафию возглавляет парень, только что приехавший из Японии. Разумеется, по ходу фильма выясняется, что именно он убил много лет назад моих родителей. И хотя я этого не помню, в решающий момент я узнаю его по татуировке. Вообще между мной и преступником устанавливаются своеобразные отношения. Между нами нет ненависти, мы соблюдаем по отношению друг к другу самурайский кодекс чести, хотя он совершает кучу зверских преступлений. И я знаю, что неизбежно встречусь с ним в смертельной схватке. И в конце фильма мы ведем бой на самурайских мечах. И вполне понятно, что победителем из этой схватки выходит не он... Мне очень понравилось работать с Брэндоном Ли, который, кстати, впервые снимался в кино. Многие пытались сравнивать его с отцом, но я не знал его отца. Правда, я видел все фильмы с его участием, и мне кажется, Брэндон—совсем другой человек. Мне нравится, что он не пытался прикрываться именем отца, что хотел сделать карьеру в кино самостоятельно и потому работал значительно больше, чем большинство других актеров. Он был очень подвижен, быстр, был прекрасным акробатом, работал совсем в иной манере, нежели я. Кёкусинкай во многом похож на таиландский бокс, в нем используются преимущественно удары локтями, коленями, удары по ногам. Брэндон работал в китайском стиле—много перемещений, финтов, высоких ударов ногами, красивых, немного вычурных движений. И если я иду напролом, делая ставку на мощный нокаутирующий удар, уничтожаю и размалываю противников, то он использовал уходы, различные уловки, хитрости. Он был не только хорошим мастером, но и очень приятным в общении человеком. Он никогда не зазнавался, не строил из себя невесть что, и мне было очень приятно с ним работать.

К предложению сняться в “Универсальном солдате” я отнесся скептически, так как я знал, что Ван Дамм всегда стремится показать максимум каратэ, я же хотел выступить не как боец, а как актер. Но роль в итоге оказалась очень удачной. Кстати, после выхода фильма на экран, Жан-Клод признался в одном из интервью, что на съемках все время был со мной настороже, помня, что произошло со Сталлоне. Однако я был аккуратен, и Ван Дамм получил минимум синяков. В Кёкусинкай я привык к боли, я не боюсь получать удары и с готовностью сам их наношу. Стремясь к реальности, я на съемочной площадке не жалею себя, но приходится жалеть своих напарников…

В мае 1992 года произошел интересный случай. Мы с Ван Даммом были в Каннах, постоянно окруженные толпой киношников, телевизионщиков, фотографов и прессы. Заранее договорившись, мы с разных сторон подошли к главному кинозалу, сделали вид, что встретились случайно и встрече не рады, обменялись “комплиментами”, а затем начали толкаться, как перед дракой. Секьюрети тут же растащили нас к неудовольствию публики, телевизионщики запустили репортаж о столкновении звезд, а фотографы продали снимки в кучу журналов. Никому и в голову не пришло, что, если бы я захотел его ударить, я не стал бы перед этим толкаться и переругиваться, а если бы нанес удар, то последствия были бы очень печальными.

В кино роли мне достаются своеобразные. Русский боксер-убийца (“Рокки-4”), русский спецназовец (“Красный скорпион”), полицейский (“Ангел тьмы” и “Маленький Токио”), вьетнамский ветеран-садист и палач (“Универсальный солдат”), простой преступник (“Дерево Джошуа”), автомобильный вор, обвиненный незаслужено в убийстве полицейского (“Безопасное место”), спортсмен пятиборец (“Пятиборец”), вершащий правосудие пастор (“Миньон”) и наоборот – пастор-убийца (Джони Мнемоник”), телохранитель в отставке (“Блек-Джек”) и т.д и т.п.

Конечно, режисеры и продюсеры хотят, чтобы я и дальше работал в прежнем жанре. Пока я и сам не планирую менять амплуа – и из-за неплохих денег, которые мне платят, и из-за той популярности, которую приносят мне такие ленты. К тому же сейчас я в большей степени контролирую фильмы со своим участием, чем прежде, я даже был со-продюсером “Дерева Джошуа”. Однако в будущем я хотел бы попробовать себя в разных ипостасях. Скажем, в комедии или в режисуре. Кстати, я написал несколько сценариев, которые лежат и ждут своего часа. Надо сказать, что я вовсе не стремлюсь демонстрировать на экране боевые искусства. Конечно, мне нравится наносить высокие удары ногами, валить противников приемами каратэ, но мне кажется, что демонстрация чисто физической мощи смотрится не хуже, особенно когда ее демонстрирует такой здоровый парень, как я...

Главное – сегодня я в себя верю. Поначалу я был лишь каратистом, который пробует себя в роли актера. Сегодня я стал актером. И с каждым новым фильмом поднимаюсь все выше по голливудской лестнице успеха. Я еще ищу свою нишу в кинобизнесе, однако подумываю и о том, чтобы поработать в театре. Словом, мое время еще впереди.

Несмотря на все, с каратэ я не расстался. Начиная с 1983 года, т.е. с приезда в Штаты, я пять лет занимался только бодибилдингом. Но затем вернулся на татами. Еще в Швеции я сдал экзамен на первый дан, перед самым отъездом получил второй, а в Штатах уже сдал на третий. Каждый год летом возвращаюсь в Стокгольм и участвую в семинаре для юниоров в качестве инструктора. После “Рокки” я сбросил вес, движения стали более легкими и резкими. Так что я в прекрасной форме. Я никогда не брошу заниматься каратэ. Ведь именно благодаря ему я превратился из тощего закомплексованного мальчишки в себя сегодняшнего. Каратэ сформировало меня не только физически, но и духовно. И кто знает, кем бы я был, если бы не оно. Когда после съемок “Рокки-4” я приехал на родину, мне организовали встречу с прессой, которая стала для меня своего рода роковой. Я просто обалдел от свалившейся на меня славы и все газеты потом трубили, что я отказывался говорить по-шведски, изъясняясь на английском с американским акцентом, что я заносчив, высокомерен, что вместо родного имени Ганс взял псевдоним Дольф. Журналисты не поняли, что я был слишком молод для такого успеха, что у меня закружилась голова, и с тех пор меня недолюбливают и фильмы с моим участием демонстрируют неохотно. Меня вся пресса Швеции начала величать не иначе как “пустоголовый блондин”. Большинство моих фильмов на родине запрещено – якобы в них много насилия. Те же, что вышли, были изрезаны до неузнаваемости. Шведские цензоры меня не любят.

Но я остаюсь шведом и хочу, чтобы мои фильмы шли на родине. Всякий раз, приезжая домой, я стараюсь сделать так, чтобы люди увидели, каков я на самом деле. Но многие шведы уже раз и навсегда составили обо мне мнение. Жаль.

В Голливуде у меня репутация героя-любовника. И для этого были основания. Я долго жил с Грейс Джоунс, затем – с известной итальянской моделью Паулой Барбиери. А 4 года назад в Стокгольме познакомился с Анетт Куиберг – она дизайнер ювелирных украшений, у нее в Нью-Йорке свой бизнес. В январе 1994 года мы поженились – в Стокгольме, в соответствии с народными традициями. 29 апреля 1996 году Анетт сделала меня счастливейшим человеком – я стал отцом очаровательной малышки Иды Сигрид.

Сейчас мне 39 год, и думаю, что еще лет 7-10 вполне смогу сниматься в главных ролях. Я надеюсь, что у меня будут не только боевики и фильмы о спорте, но и комедии и даже драмы. Но сегодня я предпочитаю сниматься в картинах, в которых я постоянно демонстрирую свою силу, свое спортивное мастерство. Потому что в этих фильмах я играю самого себя, потому что если бы не спорт, сейчас я был бы никем...